Неточные совпадения
Все,
бывало, дергают за уши Васюкова: «Пошел прочь, дурак, дубина!» — только и слышит он. Лишь Райский глядит
на него с умилением, потому только, что Васюков, ни к чему не внимательный, сонный, вялый, даже у всеми любимого русского учителя не выучивший никогда ни одного
урока, — каждый день после обеда брал свою скрипку и, положив
на нее подбородок, водил смычком, забывая школу, учителей, щелчки.
— Нет, мой друг, это возбудит подозрения. Ведь я
бываю у вас только для
уроков. Мы сделаем вот что. Я пришлю по городской почте письмо к Марье Алексевне, что не могу быть
на уроке во вторник и переношу его
на среду. Если будет написано:
на среду утро — значит, дело состоялось;
на среду вечер — неудача. Но почти несомненно «
на утро». Марья Алексевна это расскажет и Феде, и вам, и Павлу Константинычу.
— Безостановочно продолжает муж после вопроса «слушаешь ли», — да, очень приятные для меня перемены, — и он довольно подробно рассказывает; да ведь она три четверти этого знает, нет, и все знает, но все равно: пусть он рассказывает, какой он добрый! и он все рассказывает: что
уроки ему давно надоели, и почему в каком семействе или с какими учениками надоели, и как занятие в заводской конторе ему не надоело, потому что оно важно, дает влияние
на народ целого завода, и как он кое-что успевает там делать: развел охотников учить грамоте, выучил их, как учить грамоте, вытянул из фирмы плату этим учителям, доказавши, что работники от этого будут меньше портить машины и работу, потому что от этого пойдет уменьшение прогулов и пьяных глаз, плату самую пустую, конечно, и как он оттягивает рабочих от пьянства, и для этого часто
бывает в их харчевнях, — и мало ли что такое.
— Это все наболтал Федя вскоре после первого же
урока и потом болтал все в том же роде, с разными такими прибавлениями: а я ему, сестрица, нынче сказал, что
на вас все смотрят, когда вы где
бываете, а он, сестрица, сказал: «ну и прекрасно»; а я ему сказал: а вы
на нее не хотите посмотреть? а он сказал: «еще увижу».
На уроках всегда
бывало так тихо, что одни голоса учителей, занимавшихся в разных комнатах, раздавались по всему пансиону.
За такую работу они всегда принимались вяло и апатически, и почти совсем другое
бывало, когда работа сама по себе была дельная, ценная, и особенно когда можно было выпросить себе
на урок.
— Вас, Пыльников, в самом деле утомляют
уроки гимнастики? Вы
на вид довольно здоровый мальчик, но «наружность иногда обманчива
бывает». У вас нет какой-нибудь болезни? Может быть, вам вредно заниматься гимнастикой?
К концу
уроков Хрипач послал за врачом, а сам взял шляпу и отправился в сад, что лежал меж гимназиею и берегом реки. Сад был обширный и тесный. Маленькие гимназисты любили его. Они в нем широко разбегались
на переменах. Поэтому помощники классных наставников не любили этого сада. Они боялись, что с мальчиками что-нибудь случится. А Хрипач требовал, чтобы мальчики
бывали там
на переменах. Это было нужно ему для красоты в отчетах.
Хотя Негров с двенадцати часов утра и до двенадцати ночи не
бывал дома, но все же скука мучила его;
на этот раз ему и в деревню не хотелось; долго владела им хандра, и он чаще обыкновенного давал отеческие
уроки своему камердинеру и реже
бывал в комнате окнами
на двор.
Кончалось это обыкновенно тем, что Локоткову доставался нуль за поведение, но это ему,
бывало, неймется, и
на следующий
урок Локотков снова,
бывало, смущает учителя, объясняя ему, что он не так перевел, будто «голодный мужик выпил кувшин воды одним духом».
Учился он усердно, довольно успешно и — очень хорошо удивлялся;
бывало, во время
урока, вдруг встанет, возьмет с полки книгу, высоко подняв брови, с натугой прочитает две-три строки и, покраснев, смотрит
на меня, изумленно говоря...
Бывало, спозаранку прогоняли детей спать, чтобы не изнурились, и они просыпали половину суток; теперь детей заставляют сидеть за
уроком до тех пор, пока отяжелевшая голова их сама не упадёт
на стол.
Мигом она бросила меня и отвернулась, как ни в чем не
бывала, как будто и не она напроказила, а кто другой, ну точь-в-точь какой-нибудь школьник, который, чуть отвернулся учитель, уже успел напроказить где-нибудь по соседству, щипнуть какого-нибудь крошечного, слабосильного мальчика, дать ему щелчка, пинка, подтолкнуть ему локоть и мигом опять повернуться, поправиться, уткнувшись в книгу, начать долбить свой
урок и, таким образом, оставить разгневанного господина учителя, бросившегося, подобно ястребу,
на шум, — с предлинным и неожиданным носом.
Замыкаю же сие мое обширное послание к вам тою вестью, что я о вас обо всех молюсь, желаю вам здоровья и всех благ, и утверждаю и вас в истине, что все
бывает ко благу, так как и в сем трепетном деле, которое мы недавно только пережили, вам, государь Иван Демьянович, тоже дана, по моему мнению, добрая наука: вам, вечно надеявшимся
на силу земной власти, окончание гордановского дела может служить
уроком, что нет того суда, при котором торжество истины было бы неизбежно.
Виттих и Перновский не терпели один другого. Из-за количества
уроков они беспрестанно подставляли друг другу ножку. Перновский читал в старшем отделении.
На первые два года по его предмету
бывал всегда особый преподаватель, всего чаще инспектор или директор. А тут Виттих захватил себе ловко и незаметно и эти часы; Перновский еще ядовитее возненавидел его, хотя снаружи они как будто и ладили.
Курсы его
бывали по нескольку раз в неделю, в фойе ученического театра, а кто хотел заниматься посерьезнее, тот брал у него и
уроки на его квартире, в той же части — города.
Истинное наслаждение испытывал я и тогда, когда,
бывало, у него
на дому в конце моего
урока я просил его продекламировать какую-нибудь вещь В.Гюго, или Ламартина, или тогда мне малоизвестного поэта Эжезиппа Моро.
Тридцать — в месяц!.. У меня до сих пор деньги
бывали только подарочные
на именины (по рублю, по два) да еще — что сэкономишь с трех копеек, что нам выдавались каждый день
на завтрак. И вдруг — тридцать в месяц! За деньги я
уроков никогда еще не давал, боялся, — сумею ли, — но преодолел свою робость и сказал, что согласен. Горбатов написал мне рекомендательное письмо я сказал, чтобы я с ним пошел к генералу сегодня же, в субботу, вечером.